«Смерть не пугает, когда есть сострадание»: как в Волжском работает танатопрактик

Корреспондент «Блокнот Волжский» поговорил с профессиональным танатопрактиком Валерией Турхановской — специалистом, чья работа обычно остается за кулисами и о которой редко рассказывают открыто. В беседе Валерия объяснила, чем на самом деле занимается танатопрактик, почему эта профессия так важна для родственников усопших и как удается сохранять эмпатию в столь непростом деле.




«Мой путь в профессию не был прямым»

Корреспондент: Валерия, расскажите, пожалуйста, немного о себе.

Валерия Турхановская: Меня зовут Валерия, мне 32 года. Я живу в Волжском, воспитываю сына и работаю танатопрактиком — человеком, который помогает семьям пройти через один из самых трудных опытов: утрату и прощание. Путь к этой профессии не был прямым. Он сложился из личных переживаний, детского любопытства, боли потерь и упорства.



«В детстве я пыталась понять: почему люди так себя ведут, когда теряют близких»

Корреспондент: Вы говорите, что интерес к теме смерти появился еще в детстве. Что вы имеете в виду?

Валерия: Да, это так. Когда мне было совсем мало лет, за полгода умерли дедушка и прабабушка. Я видела эмоции взрослых, ритуалы, прощания — и в голове было много вопросов: как все устроено, почему люди так реагируют, как можно помочь тем, кто остается? Я росла в 40 квартале, и там почти каждый год были похороны. Уже тогда мне хотелось, чтобы люди в последний путь выглядели похожими на себя, а не искаженно. Но я не знала, что существует профессия танатопрактика.






«Желание помогать оказалось сильнее страха»

Корреспондент: Позже были новые утраты?

Валерия: Да. Я потеряла близкого школьного друга, несколько знакомых ушли в молодом возрасте. Даже спустя много лет у меня наворачивались слезы.
Это все усиливало мое внутреннее чувство сострадания. Я всегда старалась быть рядом с теми, кто переживает горе. Но меня останавливало отсутствие медицинского образования — я думала, что это непреодолимый барьер.




«Я изучала все: горе, ритуалы, психологию»

Корреспондент: Что помогло вам не оставить эту мысль?

Валерия: Желание помогать было сильнее. Я начала читать статьи, смотреть лекции, изучать литературу о горе и ритуалах. И поняла, насколько тонкая эта работа. Танатопрактика — это не «ерунда», как кажется тем, кто видит только внешний ритуал. Это тяжелая, ювелирная, очень человеческая профессия.
Особенно тяжело, когда уходят дети и молодые. У близких рушится мир. И я почему-то всегда знала, что смогу быть рядом в такие моменты.



«Иди учись. У тебя все получится» — слова, которые изменили мою жизнь

Корреспондент: Был ли тот самый момент, когда вы окончательно решили идти в профессию?

Валерия: Да. У моих друзей умерла мама. Я поддерживала их все это время. На похоронах я увидела, что она не похожа на себя — и не смогла сдержать слезы. Ко мне подошла бабушка покойной — хрупкая женщина с мудрыми глазами — и сказала: «Иди учись. У тебя все получится. У тебя есть сердце».
Эти слова стали переломными. Тогда же я увидела в интернете, что существует профессия танатопрактика и что учиться могут даже люди без медицинского образования. Это стало для меня откровением.




«Мне невероятно повезло с учителем»

Корреспондент: Как проходило обучение?

Валерия: Параллельно я поступила в политех на «Химик-технолог», чтобы иметь фундамент. Но настоящим проводником в профессию стала Екатерина Костылева — мой наставник в похоронном доме «Благо» в Самаре. Если бы не ее теплота и поддержка, я бы, наверное, убежала домой. Но с ее отношением я чувствовала, что не могу подвести. Я научилась работать с посмертными изменениями, восстанавливать естественный облик, создавать умиротворенный образ. Но главное — быть рядом с горем других людей.




«Первая практика — страх и вдохновение одновременно»

Корреспондент: Помните свою первую практику?

Валерия: Очень. Это был одновременно страх, трепет и ощущение огромной ответственности. Родные доверяют тебе самое хрупкое — память о близком. И когда они говорят «спасибо», это высшая награда.




«Поддержка пришла не сразу, но очень вовремя»

Корреспондент: Как близкие отреагировали на ваш выбор?

Валерия: Сначала многие не понимали. Кому-то казалось — слишком тяжело. Но мой сын и любимый человек сразу сказали: «Дерзай». Поддержка наставников и коллег пришла позже — и она была бесценной. А слова сына я помню до сих пор: «Мама, ты делаешь важное дело. Я горжусь тобой».



«Это не работа. Это миссия»

Корреспондент: Что вы чувствуете сегодня, уже работая в профессии?

Валерия: Я чувствую, что на своем месте. Моя профессия — это не просто работа. Это миссия — вернуть человеку достоинство последнего пути, а его родным — возможность запомнить его таким, каким он был при жизни: живым, теплым, родным. Каждый раз, завершив работу, я мысленно говорю: «Вот так. Теперь можно прощаться». И знаю — я сделала все, что могла.



Напомним, массаж, женский клуб онлайн и офлайн. Как у одного человека могут быть настолько разные интересы? Оказывается, такое возможно, доказывает это волжанка Марина Рудь, новая героиня рубрики «Лица города».

Анастасия Куприянова

Новости на Блoкнoт-Волжский